Москва. Музучилище. Постоянный пропуск в Большой театр
Женя с Мишей встретили меня на вокзале. Я поселилась в их шумной, неугомонной и дружной семье.
Жили они в четырех небольших комнатах, три из которых были проходными, кроме последней - спальни родителей. Все свободно размещались - отдельно Роза, отдельно мальчики, а Фаня жила в самой первой комнате, которая выходила в коридор. Вот там и мне поставили кровать и маленький столик. В комнатах были маленькие окна, поскольку это была пристройка к огромному двухэтажному старинному особняку.На втором этаже находилась аптека. Она и сейчас там находится. Я заглянула в свое окошко и увидела очень далеко верхушки башен Кремля и звезды. Квартира находилась в начале улицы Кропоткинской возле самого метро "Дворец Советов" (сейчас "Кропоткинская").
Сталин решил себя увековечить каким-то невероятно мощным сооружением, таким, которого нигде нет. Вот и был построен "Дворец Советов". Сначала был объявлен конкурс на лучший проект этого дворца. Как-то я увидела в одном из журналов победивший и утвержденный правительством проект. Это было грандиозное сооружение, постепенно сужающееся к верху с огромным количеством этажей - я их даже не посчитала, так много их было. А в конце узкой части стояла огромная фигура Ленина! Трудно было представить, как этот колосс выглядел в натуральную величину. Начали это строительство с того, что снесли большое количество домов возле метро, вырыли огромный и глубокий котлован под фундамент. Как-то неожиданно работы прекратились и строительство было отменено. Нашлись умные люди в руководстве. Вырытому котловану нашли применение - его зацементировали, обложили кафелем и устроили огромный бассейн, который был очень популярным у москвичей. Но он не всем был в радость.
Я прочла огромную статью, подписанную дирекцией Пушкинского музея и учеными, которые требовали закрыть бассейн. Влага от такого огромного количества воды постепенно проникала в почву. Поскольку музей Пушкина находился на довольно небольшом расстоянии, вода начала проникать в музейные подвалы, начала появляться сырость. А это совершенно недопустимо для хранения тех шедевров, произведений искусства, картин, которые находились в музее. Не знаю, как вышло из этой ситуации руководство Москвы. Словом, Дворца Советов не было, и поменяли название станции метро на "Кропоткинскую".
На следующий день после моего приезда мы с Женей направились в Универмаг, в первую очередь в обувной отдел. Купили мне туфли и босоножки, а мои старые до такой степени пришли в негодность, что мы их тут же, в Универмаге, выбросили в мусорную корзину! Затем были куплены два нарядных летних платья и всякие мелочи. Радости моей не было границ. Я всегда знала, что Женя сделает для меня все, что сможет, чтоб я была счастлива! Она радовалась вместе со мной.
Деваться мне некуда, надо учиться. Мне написали направление, с которым я пошла в музыкальное училище, принять меня должны были без всякого экзамена. Пришла домой расстроенная. Мы посидели с Женечкой, она меня успокоила:
- Ничего, будешь дальше учиться.
А потом мы с ней пришли к выводу, что, собственно говоря, я училась-то один год и немного в Челябинске - это те самые первый и второй курс училища. Так мне еще не хватает двух лет - в консерваторию, чтобы поступить надо окончить 4 курса училища. Так что все правильно. Мы успокоились.
1-го сентября к началу учебного года я, одетая нарядно, в новом костюмчике, пришла в музыкальное училище, которое находилось недалеко от консерватории, от улицы Герцена, в районе Арбата, в Мерзляковском переулке. Я предъявила направление, которое было подписано заведующим кафедрой. Обо мне уже знали в учебной части и меня определили в класс Балановской Леониды Николаевны. Меня к ней в класс отвела заведующая учебной частью и объявила, что у меня есть рекомендация комиссии из консерватории, которая рекомендовала мне учиться в училище. Балановская обратилась ко мне:
- У вас ноты есть?
У меня были с собой ноты.
- Тогда спойте мне. Я тоже хочу с вами познакомиться.
Я ей спела всю программу, которую пела в консерватории. Она осталась довольна моим пением:
- Голос у вас есть. Будем работать! А пока сидите в классе и слушайте мои занятия.
Так я познакомилась с моей новой учительницей. Это была пожилая женщина с огромной копной седых волос, холеная и с барскими манерами. Глядя на ее лицо, я представила, что она была невероятно красива в молодости.
Пела она в Большом театре партии драматического сопрано и была женой главного дирижера, фамилия которого Сук (очень известный в то время). Впоследствии они расстались, он эмигрировал в Америку и был дирижером Метрополитен опера в Нью-Йорке. Я добросовестно сидела на всех ее уроках, слушала всех ее учениц. Там были и колоратурные сопрано, и меццо-сопрано, и более крепкие сопрано. Только девушки.
Я старалась вникнуть в принцип ее школы, какие приемы она могла мне предложить. Но ни на своих уроках, ни на уроках других студенток я так ничего и не поняла ни о резонаторах, ни о дыхании - ни о чем, что помогло бы мне избавиться от недостатков или развить свой голос. Студентка пела произведение от начала до конца, ее почти не останавливали. Потом делалось пару замечаний и:
- Продолжайте дальше работать. Ты уже немножко лучше стала петь!
Я попыталась задать ей пару вопросов, но поняла, что это бессмысленно! Ничего вразумительного я не получала в ответ. Она могла сидеть вальяжно в широком кресле, рассматривать свои совершенно изумительные кольца и после того, как я заканчивала петь она говорила:
- Ты знаешь, я очень люблю это произведение! Спой мне на "бис"!
И я пела ей на "бис".
А однажды она сделала такой эксперимент. Собрала весь класс - всех девочек со всех курсов и с различными голосами, начиная от колоратуры и до низкого сопрано, (правда, меццо-сопрано не участвовали). Мы все должны были вместе, в унисон петь один и тот же кусочек. Она говорила:
- Слушайте друг друга! У кого неважно с верхами - слушайте колоратур и подражайте им!
Не понятно, как ей пришло на ум выбрать именно это произведение, такое сложное и требующее умения в пении. Когда мы все запели, это было чудовищное звучание. Дослушав наше пение до конца, она, очевидно, поняла, что совершила ошибку. Больше таких экспериментов она не устраивала.
Я продолжала учиться, но чем дальше, тем больше мои занятия приносили мне разочарование. Я как-будто топталась на одном месте, меня это очень огорчало. Кое что начало меняться, когда концертмейстер нашего класса начала уделять мне больше внимания.
Это была солидная женщина среднего возраста. Ее фамилия была Хачатурова. Она была женой родного брата Арама Ильича Хачатуряна, очень известного композитора. Как-то странно, что оба брата имели разные фамилии. Один Хачатурян, другой Хачатуров Левон Ильич. Его жена была великолепным музыкантом и прекрасно разбиралась в вокале. Ко мне она особенно внимательно прислушивалась, понимала все мои муки и решила мне помочь. Начала назначать мне занятия у себя дома. Так что я помимо училища в свободное время приходила к ней. Занималась фактически ежедневно! Она очень тщательно проходила со мной все произведения, которые назначала Леонида Николаевна и еще предлагала другие произведения, которые были мне полезны и интересны. Приносили мы произведения Леониде Николаевне, та прослушивала и говорила:
- Продолжайте дальше. Это неплохо!
И мы продолжали.
Таким образом, я с ней научилась быть и музыкальной, и выразительной, и очень правильно понимала произведение. Она была моим настоящим педагогом. У нее дома я познакомилась с Арамом Хачатуряном. Он пришел по какому-то делу, и они беседовали в другой комнате. Потом он подошел ко мне и говорит:
- Вы очень хорошенькая девушка! Я хочу за вами поухаживать!
Хачатурова его резко одернула и сказала:
- Эта девочка не для тебя, успокойся!
Мы посмеялись и все.
Я очень неплохо начала успевать. В конце первого полугодия сдала экзамен на 5.
В конце осени приехал из Челябинска старший сын Жени Игорь. Он решил весной поступать в высшее мореходное училище в Одессе на инженерное отделение. Я помогала ему готовиться по математике и по русскому языку. Миша, будучи ведущим инженером, над нами посмеивался:
- Чему эта певица тебя может научить?
- А вот научу! Увидите.
Он не верил. А Игорь прекрасно сдал экзамены, поступил и окончил мореходное училище, а в последствии работал на очень ответственной должности - был главным регистром Мурманского порта!
Я с радостью занималась с ним математикой, учила его по системе моей Морозовой, это оказалась прекрасная система. Однажды я заболела ангиной и меня уложили с высокой температурой. Пролежала я весь день, страшно хотелось почитать что-нибудь, но не нашла. Вечером, когда пришел Миша домой с работы, я ему говорю:
- Миша! Как вам не стыдно! У вас в доме нет ни одной книжки художественной литературы! Буквально нечего прочитать.
- А зачем? То, что мне захочется почитать, я возьму в библиотеке, прочитаю и обратно верну! Зачем мне лишнее место занимать в квартире и пыль собирать?
- Ничего себе логика! Зато у вас пыль собирают целая куча справочников, технической литературы.
- Но это мне нужно, чтоб было под рукой. Ну не переживай, что-
то придумаем для тебя.
На следующее утро, уходя на работу, он приносит мне книжку Перельмана "Занимательная арифметика":
- Посмотрим, что ты за математик! Я тут отметил самые трудные задачки и если ты хоть несколько из них решишь, я поверю, что ты что-то знаешь.
У меня было замечательное занятие! Целый день до самого вечера я решала задачи. Некоторые были достаточно трудные. К вечеру я решила абсолютно все задачи, которые он мне отметил. Когда он пришел, я ему говорю:
- Миша, получайте! Ваше задание выполнено!
- Ну и ну! Теперь я могу поверить, что ты чему-то можешь научить. Знаешь, я сам не все эти задачи решил. Ты молодец!
Припомнился мне еще один случай. Забегу далеко в перед. Я уже была солисткой филармонии и довольно известной певицей. Меня избрали депутатом Печерского районного совета депутатов трудящихся. Шла сессия райсовета. Какой-то из руководителей очень долго и нудно делал доклад. Слушать его было совершенно невозможно, вникать в смысл его речи не имело смысла. Сзади меня сидели два или три человека с завода "Арсенал" и о чем-то спорили, решали какую-то головоломку. Я прислушалась, мне было страшно интересно - а вдруг я решу то, что они не могут решить! Я попросила их:
- Покажите мне, пожалуйста, что вы там решаете.
Они посмотрели на меня удивленно, но передали мне журнал. Это был технический журнал, в конце которого была задача. Нарисованы всякие фигурки - круг, квадрат, треугольник и более сложной конфигурации фигуры. Нужно было вычертить пробку, чтоб спокойно входила в каждую из конфигураций. Я опросила листок бумаги и стала вычерчивать, как пространственно это должно выглядеть, Крутила по разному и вдруг у меня получилось! Я нарисовала им эту пробку в трех проекциях и передала назад этот журнал. Они смотрели, разбирали и я слышу сзади:
- Она ведь права, она ведь решила!
Я представляю их удивление, ведь они меня прекрасно знали и слушали неоднократно в концертах. Когда мы стояли в очереди за пальто, они меня все время расспрашивали:
- Вы имеете техническое образование?
- Нет, не имею образования, прсто немного училась.
Позже они шутили, что могли бы пригласить меня в свой отдел изобретений, потому что им нужны хорошо думающие люди:
- Но лучше пойте! У вас это хорошо получается. Мы вас всегда с удовольствием слушаем.
Продолжу свой рассказ. Приехал Игорь и стало уже 8 человек в этой семье. Тесновато для такой маленькой квартирки. Женя сняла для меня маленькую комнатушку в очень старом доме, во дворе центрального телеграфа на улице Горького за очень небольшую плату. Была договоренность, что Женя будет отоваривать продуктовые карточки этой семьи самым лучшим образом. Их это устраивало. Мне очень нравилась такая вольготная, раскованная жизнь и чувство раскованности. Женя меня снабжала всем, что необходимо для хорошего питания. В училище мне было очень легко добираться пешком. И к ним совсем недалеко. У них я бывала очень часто. Я была очень довольна своей жизнью. Частенько я бывала и у Жени на работе. Она работала на площади Дзержинского. Дом стоял сразу за метро "Дзержинская", окнами в переулок. Это была база 207 снабжения Кремля. Как-то, придя к ней на работу, я встретила ее в коридоре. Она говорит:
- Хочешь видеть живого классика?
- Конечно, хочу!
- Тогда походи по коридору. Сейчас поднимается ко мне по лестнице Алексей Толстой с женой. Они обязательно побывают у меня в кабинете. Ты, как будто ничего не зная, зайдешь. Я тебя познакомлю.
Я дождалась, пока они зайдут в кабинет и начнут разговаривать. Как будто совершенно неожиданно, ничего не зная, захожу в кабинет. Женя поворачивается ко мне:
- Молодец, что пришла! Ты мне будешь нужна. Это моя племянница!
Он слегка наклонил голову:
- Очень приятно!
Рядом с ним стояла женщина, его жена, на которую я совершенно не обратила внимания, даже не запомнила, как она выглядела. Но его я рассмотрела очень хорошо! Это был величественный, барственный пожилой человек с крупными чертами лица и довольно жиденькими волосами. Шляпу он держал в руке. Я извинилась, что помешала и быстро вышла в коридор. Когда же они ушли, Женя меня спрашивает:
- Как тебе Алексей Толстой? Ты же наверняка читала его знаменитые книги.
- Естественно! И с огромным удовольствием! Особенно его трилогию. Это настоящий классик - и внешне он настоящий русский барин. Спасибо тебе, что устроила эту встречу. Она мне запомнится очень надолго!
А теперь расскажу вам о необычайном, почти неправдоподобном происшествии в моей жизни.
Вместе со мной училась девушка, мама которой работала в хоре Большого театра. Поскольку хор всегда знал, что делается в театре, она мне рассказывала обо всех событиях. Мы дружили с ней. Однажды она мне рассказывает:
- Ты знаешь, сейчас люди искусства очень плохо живут. Не будем говорить о хоре - это естественно. Но наши знаменитые народные, любимые актеры, певцы и танцоры тоже очень плохо живут. У них есть какая-то зарплата, не очень большая, и продуктовые карточки. Приходится им довольно трудно, особенно тем, у кого есть семьи. А с питанием, ты сама знаешь, сейчас довольно туго!
Я все это рассказала Жене, она очень удивилась и говорит:
- Ты знаешь, я смогу им помочь. У меня на днях будет встреча в Совете Министров по поводу снабжения. Если представится случай, я все это им расскажу.
Через несколько дней, когда я пришла к Жене на работу, она очень радостно меня встретила и говорит:
- Я кажется им помогла, всем нашим ведущим актерам. Я рассказала примерно в такой редакции. Вы очень любите театры? Вы любите ходить на спектакли? Все сказали - да, да, да! А каких вы любите актеров? Начали перечислять. А вы знаете, что они очень тяжко живут? Они даже не питаются как следует! Все были удивлены. "Надо что-то предпринять!" Ну, вот и предпринимайте! И тут же они решили, что три театра будут снабжаться особенно - МХАТ, Малый театр и Большой театр! Конечно, это касается в основном ведущих актеров. Но и остальным достанется тоже. Было решено: специальные пайки для ведущих актеров, специальные магазины, где они смогут отоваривать свои продовольственные карточки в самом лучшем виде, и повышение зарплаты!
Женя была в восторге:
- Они уже решили, ты понимаешь?!
Прошло какое-то время, и это постановление начало действовать. Случайно всплыло, кто был автором всего этого. Пришла целая делегация от трех ведущих театров к Жене с благодарностью.
- Евгения Дмитриевна! Вы сделали для нас огромное дело! Мы
теперь будем жить по-человечески! Что вы хотите? Какой вам сделать подарок?
- Мне не нужно никаких подарков!
- Ходите в наши театры!
Женя смеется и говорит, что у нее огромная семья и нет времени ходить в театры, да и на работе часто задерживается почти до ночи:
- Но одна просьба у меня есть. Моя племянница учится петь и очень хочет бывать в Большом театре, слушать наших лучших певцов, но возможности нет. Сделайте так, чтоб она могла посещать ваш театр!
- Сделаем с удовольствием, никакого труда не стоит.
Записали мою фамилию и сказали, что в ближайшее время ей принесут постоянный пропуск для меня! Счастью моему не было границ, когда я получила этот постоянный пропуск в Большой театр на две персоны! Осуществилась моя мечта! Ведь я ни разу не была в оперном театре, а тут еще Большой театр. Вот такой подарок мне сделала Женя. Но меня она предупредила, что театр этот режимный, что его посещает правительство, не всегда меня могут пустить:
- И вместе с тем у тебя будет полная возможность посетить все
спектакли. Но я тебя предупреждаю - об этом не надо сильно распространяться. Пойдет молва, что получила пропуск таким образом... Мне это не нужно. Твои подружки не должны об этом знать. И в училище никому ни слова!
Я дала ей клятву, что буду держать язык за зубами, а по дороге домой я увидела афишу с расписанием спектаклей Большого театра на месяц. Я решила, что первый спектакль, который послушаю, будет "Евгений Онегин" Чайковского. Кстати, он через несколько дней!
И вот я в театре! С трепетом и восторгом хожу по прекрасным фойе, которые освещены великолепными люстрами. Это дворец, а не театр! Больше всего меня поразил, конечно, спектакль. Мои места были в первом ряду ложи-бенуар, кажется третье от сцены. Это были прекрасные места! Мне ничего не мешало, передо мной открывалась вся сцена и можно было разобрать все до мельчайших подробностей.
После прекрасно сыгранной увертюры занавес открывается. Я вижу вход в дом, полянку, маленький костер, на нем стоит на треноге таз, в котором варится варенье. Рядом сидит в кресле Ларина, на табуреточке - Няня, которая помешивает варенье. Женщина, сидящая рядом, повернулась ко мне и тихонько проговорила:
- Вы знаете, я как будто чувствую запах малинового варенья! До того все естественно.
Издали раздавалось пение Ольги и Татьяны, их знаменитый дуэт "Слыхали ль вы...". Огонь как-то быстро погас и по знаку Няни две сенные девушки быстро все убрали. Ларина, слушая пение дочерей, вспоминала свою молодость вместе с Няней. Наконец пение окончилось, и мы увидели на сцене Ольгу и Татьяну, которые подошли к матери. Это были прелестные молодые девушки, одетые и причесанные по моде тех времен, в легких летних платьицах. Где-то издали зазвучал хор, звуки пения постепенно приближались, и на сцену вышла большая группа крестьян, возвращавшихся с работы. Они пришли немного развлечь барыню и немного потанцевали. Попрощавшись, они быстро удалились. На сцену взволнованно вышла Няня и объявила: "Приехал Ленский-барин, с ним господин Онегин!" И вот на сцену вышли два молодых помещика-аристократа. Они поздоровались. Ленский, как свой человек в семье, представил своего друга Онегина. Ларина представила ему своих дочерей.
Глядя на Ленского, мне припомнился Пушкин, который так его описал:
Слегка восторженная речь
И кудри черные до плеч.
Таков он и был! Что касается Онегина, это был высокий, статный молодой человек, остриженный по последней моде с мягким и очень обаятельным лицом. В нем чувствовался какой-то столичный лоск. Он был элегантен и красив.
Ларина ушла хлопотать по дому, а Онегин подошел к Татьяне и они прохаживались по аллее, разговаривая. Тут же прибежали из сада Ленский и Ольга. Стоя недалеко от дома, он держал ее за руки и объяснялся ей в горячей любви. Потом вышла Ларина на крыльцо, и пригласил все в дом "попотчевать, чем Бог послал". На этом закончился первый акт.
Я потому так подробно описываю первый акт, что это было мое первое впечатление об опере! Все было прекрасно - и голоса, и игра актеров, декорации, и музыка Чайковского! Большего удовольствия для себя я не могла предполагать. Весь антракт я сидела под огромным впечатлением.
Дальше была сцена письма в прелестной спальне Татьяны и разговор с Няней. Все было спето необычайно выразительно, таким прелестным, теплым голосом, который необычайно подходил для образа Татьяны. Татьяна очень трогательно выслушала проповедь Онегина - роскошного, шикарного и холодного.
Дальше Ларинский бал, именины Татьяны, куда съехались гости из близлежащих поместий. Танцевали, Трике прочел свое поздравление Татьяне с французским акцентом. Онегин пригласил Ольгу, и они великолепно протанцевали. Ссора. Ревность Ленского и он вызывает Онегина на дуэль. Дальше - сцена дуэли. На сцене абсолютно натуральная зима, даже как будто чувствуется мороз. Сидит Ленский на каком-то выступе и поет свою замечательную арию "Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни..." Так выразительно, так красиво, таким тембром и так проникновенно, что, когда он закончил петь, зал взорвался и очень долго аплодировал ему! Как пишет Пушкин: «Несчастной жертвой Ленский пал».
Дальше четвертый акт. Совершенно блистательный Греминский бал. Огромный зал, ярко освещенный люстрами. Великолепно одетые гости. Появляется блестящий генерал Гремин, ведя под руку молодую красавицу-жену, в которой Онегин узнает Татьяну. И он внезапно пылко в нее влюбляется. Здесь же, на балу, произошла встреча двух старых знакомых, которые давно не виделись. В дружеской беседе Гремин рассказал Онегину, что уже женат около двух лет и как он безумно любит свою жену. Это знаменитая ария Гремина "Любви все возрасты покорны".
Дальше - заключительная сцена. Огромная гостиная с огромными окнами, через которые проникает тусклый свет и очертания зимнего Петербурга. Гостиная мягко освещена. В кресле сидит Татьяна и держит письмо Онегина. Вбегает Онегин, становится перед ней на колени. Она поднимает голову и тихо произносит: "Довольно. Встаньте. Я должна вам объяснится откровенно..." И идет откровенный разговор между ними. Они любят друг друга, но - безнадежно. Как Онегин не просит ее сжалиться над ним, она отвечает: "Моя судьба уж решена и безвозвратно..." Она направляется в сторону выхода и, повернувшись к нему, прощается: "Навек прощай!" Несчастный, потрясенный Онегин восклицает: "Позор! О жалкий жребий мой!" На этом спектакль заканчивается. Занавес закрывается.
Зал буквально взорвался - аплодисменты, крики "браво"! Успех был огромный. Особенно аплодировали, когда выходили на сцену Онегин и Татьяна, особенно полюбившиеся публике. Меня тоже переполнял восторг от всего увиденного и услышанного. Несколько позже я вспоминала каждую сцену, каждую реплику. Хорошо помня пушкинского "Евгения Онегина" и многое зная на память, я каждый раз ловила себя на том, что все точно, как у Пушкина! Почти не менялся текст. И что особенно было приятно - что актеры так прекрасно произносили этот пушкинский текст, была роскошная дикция, что ни одного слова, ни одной буквочки не пропало! И я наслаждалась не только музыкой, но и поэзией, которая звучала в каждом образе оперы!
Надо заметить, что в то время в Большом театре была особая установка. Дирижеры и режиссеры очень следили за четкостью дикции. Это было очень приятно. Какой бы спектакль ни слушал - все понятно!
Через некоторое время я решила еще раз пойти послушать "Евгения Онегина" с другим составом исполнителей. Я с таким же удовольствием прослушала, но такого восторга, с которым я прослушала первый спектакль, уже не повторилось.
Очень много различных спектаклей мне удалось послушать в Большом театре. И везде был высокий профессионализм и прекрасное исполнение. Некоторые мне особенно запомнились.
Во-первых, "Борис Годунов" Мусоргского, где пели два брата, блестящих баса - Григорий и Александр Пироговы. Оба высокие и статные - настоящие русские богатыри и великолепные актеры! Партию Бориса исполнял Александр Пирогов. С царственной осанкой, необычайно выразительным лицом. Он создал трагический образ царя, начиная от коронации и оканчикая его смертью и прощанием с сыном.
Мне особенно врезалась в память одна небольшая картина из оперы. На площади возле собора собралась большая толпа народа. Вечерело, люди были не очень сильно освещены. Появляется Юродивый в светлой рубахе. Он плачет, что мальчики забрали у него монетку и очень жалостно причитает. Кстати, Юродивого пел Козловский. Совершенно гениально. Даже вошел в историю театра, как непревзойденный Юродивый. Появляется из собора Борис вместе с сопровождающими его боярами. Он слышит, как плачет Юродивый и обращается к нему: "О чем ты плачешь?" Тот ему отвечает, что мальчики забрали у него монетку. "Вели-ка их зарезать так, как зарезал маленького царевича!" Страшным гневом вспыхнуло лицо Бориса, глаза сверкнули. Бояре хотели схватить Юродивого, но он запретил это: "Не надо трогать блаженного". Повернулся и под вопли толпы, которая требовала "Хлеба!", согнувшись, скорбно ушел... Партию Пимена исполнял Григорий Пирогов. Очень проникновенно создал образ монаха, старца. Особенно ярко актерское дарование проявилось в последнем акте, там где он рассказывает Борису об убиенном младенце.
К слову о Григории Пирогове. Мне вспомнилась постановка "Князя Игоря" Бородина, где меня поразили два исполнителя. Один из них Григорий Пирогов, исполнявший партию Князя Галицкого, которую он не только прекрасно спел, но и великолепно сыграл. Вот что я вспомнила.
Большая площадь перед царскими хоромами, на которой сидят за столами стрельцы, пьянствуют. Огромная лестница, по которой спускается, пошатываясь, пьяный Галицкий. Волосы растрепаны, рубашка расстегнута и на шее - большой золотой крест. Кое-как держится на плечах кафтан. Он веселый, руками размахивает, стрельцы его приветствуют. Выходит он на середину площади и поет знаменитую арию "Грешно таить, я скуки не люблю". Легко и непринужденно создавал он образ князя-гуляки. Особенно это чувствовалось во второй картине, там, где он беседует с Ярославной. Сколько там красок! Как он ярок! Так, что мне не запомнилось, какая была Ярославна. Настолько он был восхитителен!
Вторая роль, которая запомнилась мне в опере "Князь Игорь" - это Кончак. Эту партию исполнял знаменитейший в то время бас - Максим Дормидонтович Михайлов. На сцене - пустынная местность, слева несколько камней на одном из которых сидит Князь Игорь. Он очень хорошо и проникновенно исполнил свою арию "Ни сна, ни отдыха измученной душе". Тут появляется Кончак - небольшого роста, довольно приземистый и плотный, а в гриме - натуральны хан! Он обращается к Князю: "Здорово, Князь!" и поет свою знаменитую арию. Но как он ее поет! Огромный чистый голос, особо подчеркнутая дикция и каждое слово очень выразительно. В голосе и в тембре звучат особые восточные краски. Хитрый и умный Кончак понимает, что перед ним князь могущественного государства, и он разыгрывает перед ним доброго хозяина, хотя не забывает напомнить, как он могущественен, что "все боятся его, все трепещет кругом" и при этом льстиво предлагает ему все прелести жизни в Орде в качестве пленника. Не одна я слушала с восторгом его пение. Как только он кончил петь свою арию, зал взорвался аплодисментами.
Жаль, что в то время не было в репертуаре театра оперы Глинки "Иван Сусанин". Рассказывают, что он был непревзойденным Сусаниным.
И все же, в то время самым популярным и любим певцом Большого театра был Лемешев. И можно понять его поклонников, скорее поклонниц, которые так пылко реагировали на его пение. У него был очень теплый, яркий и задушевный голос, а его внешность вполне соответствовала его голосу. Он был естественен, прост, искренен и очень обаятелен внешне. Прямо "тенор-душка"! Он был прелестный, нежный и трогательный Ленский. Так трогательно он пел свою арию перед дуэлью, что очень жаль было его. Особенно интересно он сыграл роль Левко в "Майской ночи" Римского-Корсакова. Там он и лиричный, и влюбленный, и веселый, озорной балагур, который вместе со своими друзьями парубками дразнит Голову. Это был очень веселый и яркий спектакль, великолепно сыгранный и спетый всеми участниками спектакля.
Очень яркое впечатление у меня оставила опера "Садко", которая была поставлена очень роскошно, что называется, не жалея денег. Партию Садко исполнял крепкий, почти драматический тенор Нелип - высокий, стройный с великолепно поставленным голосом, ровно звучащим, со свободными верхними нотами. Он не только моряк, плавающий на корабле в различные страны, но и певец-гусляр, пение которого доставляет большую радость людям. Опера состоит из большого количества картин, каждая из которых была ярко и красочно оформлена.
В начале - собрание мореходов, они спорят перед поездкой в дальние страны. Затем - берег Ильмень-озера, куда пришел Садко. Далее - в светлице сидит Любава, молодая жена Садко, и плачет, что Садко уехал в далекие края и разлюбил ее.
Но особенно меня поразили две картины. Царь морской требует у мореходов выкуп. Иначе они не смогут плыть по морю. Устраивает им бурю на море. Открывается занавес и мы видим натуральное бушующее море, с большими волнами! Причем самая последняя - самая высокая, почти захлестывает в оркестровую яму, с пеной! Это было настолько естественно, настолько натурально, что прямо дух захватило! Буря бушует все время, пока оркестр играет свою симфоническую картину "Буря на море". Но Морской царь требует не только выкуп, но и жертву. Жребий падает на Садко, и он погружается в морскую пучину. Открывается занавес и мы видим кусок морского дна, все это выглядит, как огромный аквариум. Какя-то тонкая сетка или тонкая ткань натянута впереди на всю сцену, но ее совершенно не видно. И создается полная иллюзия воды, причем даже какя-то рябь пробегает и рыбки плавают разных размеров - крупные причудливой формы и мелкие косячки рыб быстренько проплывают через всю сцену! Сверкают драгоценные камни, свечки, огоньки... Танцуют 12 дочек Морского царя! Полная иллюзия Морского дна и воды.
В следующей картине Садко спит, убаюканный пением и колыбельной царевны-Волховы, на берегу Ильмень-озера, его выбросила морская волна. В конце пения Волхова превращается в широкую речку, там появляется на берегу Любава, которая бросается к мужу и все заканчивается благополучно.
Великолепна последняя картина. На большой площади собрался народ возле пристани на берегу реки. Идет торг на ярмарке. Три заморских гостя рассказывают о своих заморских землях. Это Варяжский Гость из северных стран, Индийский гость восточный и Веденецкий гость - итальянский гость. Они все поют свои арии великолепно. Индийского гостя поет Козловский, а Варяжского поет Эйзен, прекрасный бас. Каждый из них для своего рассказа поднимался на несколько ступенек лестницы, ведущей в терем. Потом к пристани подходит огромный корабль из дальних стран. Радостно встречала толпа всех выходивших на берег моряков!
Опера имела большой успех. Не меньший успех имели и художники-декораторы. После открытия занавеса все время раздавались аплодисменты. Особенно громко и долго аплодировали бушующему морю, подводному царству и очень яркому и красочному финалу.
Оперу "Кармен" я прослушала дважды в исполнении двух очень популярных в то время меццо-сопрано - Давыдовой и Максаковой. Ярко и убедительно они исполнили свои партии вокально и актерски. Были они абсолютно разными. Каждая по-своему трактовала этот образ и исполняла. Давыдова, в жизни очень красивая женщина, в роли Кармен была просто ослепительной. Бесшабашная, темпераментная. Играла разнузданную, своевольную и капризную женщину. С первых же нот, с первого появления на сцене она завоевывала симпатии публики. Она была актрисой от Бога. Правда, несколько привыкнув к красивому, стройному пению, несмотря на свою молодость и неопытность, я находила в ее пении кое-какие дефекты. Иногда у нее слишком вибрировал голос, верхние ноты были несколько форсированы, возможно, в других ролях это сильнее ощущалось, а в партии Кармен это не имело большого значения. Я с удовольствием слушала эту оперу.
Максакова в роли Кармен была несколько другая. Он не имела такого блестящего и яркого звука, она была вокально более скромна и более аккуратна. Ее Кармен тоже была очень убедительна. Изящная, пластичная, с тонкой талией, с черным завитком на лбу, она прекрасно двигалась по сцене. Каждая мизансцена была отработана безукоризненно. Ничто не мешало ярко и темпераментно ей петь партию и глубоко чувствовать образ, в котором за яркостью и бесшабашностью кроется элемент трагизма. Последний акт она спела просто блестяще. Опера имела огромный успех.
В дальнейшем, сравнивая этих двух исполнительниц, я пришла к выводу, что они обе яркие и интересные. Как сказать - какой из них я отдала бы предпочтение?!
Опера-сказка "Снегурочка", в основном, поражала своим оформлением. На сцене были такие зимние пейзажи, что казалось, будто оттуда идет холод. Что касается певцов, то мне особенно запомнился Козловский, который великолепно пел царя Берендея. Его голос - чистый и ровный - очень подходил для этой партии. Прелестна была и Снегурочка – изящная певица с прелестным серебристым голосом. Но, в общем, мне опера показалась слишком длинной, очень медленно развивался сюжет оперы. Я помню, что слушала ее только ради интереса, а под конец даже устала.
Как-то раз я пошла слушать оперу "Пиковая дама" Чайковского. Рядом с контролером, проверяющим билеты, стоял человек в штатском. Он посмотрел на меня внимательно. На него никакого впечатления не произвело то, что я имею право по собственному пропуску проходить в театр. Он потребовал у меня удостоверение личности. Но я сказала, что у меня нет ничего с собой, я же просто шла в театр. Он сказал, что меня не пропустит. Я повернулась и ушла домой. Мне стало ясно, что на этот спектакль должен прийти Сталин. Известно было, что это его любимый спектакль.
Следующий раз я все-таки опала на "Пиковую даму". Эта опера произвела на меня огромное впечатление.
Перед нами во всех картинах был старый и прекрасный Петербург - начиная от Зимнего сада со знаменитой кованой решеткой и заканчивая кончая убранством всех помещений – богатых, добротных, роскошных. Великолепна была Канавка, в которую бросилась Лиза. Это было как со старинной гравюры. Оформление было божественно красиво. Кроме того, в этой опере все голоса были огромные, драматические. Словом, все производило очень роскошное, солидное впечатление. Вся драма разворачивалась ярко, глубоко и правдиво. Гениальная музыка Чайковского и великолепное пение доставляли не только огромное удовольствие, но и глубокое душевное волнение. Волнение сопереживания с тем, что творится на сцене. Я с трепетом душевным прослушала весь спектакль, как будто на несколько часов перенеслась в другой прекрасный мир, в другое время.
Как-то мне захотелось послушать в Большом театре оперу "Вильгельм Телль" Россини, о которой я не имела никакого представления. Возле театра подошел ко мне очень приятный юноша примерно моих лет и спросил у меня лишний билет. Я ему отвечаю, что лишнего билета у меня нет. Тогда он обращается ко мне почти со слезами:
- Вы понимаете, я специально сделал себе командировку в Москву, чтоб побывать в Большом театре! Это давнишняя моя мечта. В кассе билеты не продают, и сколько я ни спрашиваю - ни у кого нет второго билета, чтоб продать его мне. Мне стало его жаль, и я говорю:
- Пойдемте! Побываете в Большом театре!
И по моему пропуску мы проходим в театр. Он совершенно ошарашен:
- Как вам это удалось?
- Это моя тайна!
До начала спектакля мы с ним походили по фойе, он все восторгался и был совершенно счастлив! Затем мы сели на мои места, это тоже ввело его в восторг - так близко от сцены! Во втором антракте он сказал, что пойдет дальше разглядывать театр и явился с коробкой шоколадных конфет, которую мне торжественно вручил с благодарностью. После спектакля он сказал, что получил огромное удовольствие и счастлив, что его мечта наконец осуществилась. Мне было очень приятно, что я доставила ему такую радость.
Самой мне не очень понравился спектакль. Я не разобралась в либретто, в сущности происходящего на сцене. Но очень большое впечатление у меня было от Матильды, которую исполняла Шпиллер, обладавшая необычайным глубинным тембром голоса.
В общем, я послушала большое количество опер и певцов. Для меня как для будущей певицы это было огромной радостью и настоящей школой. Я поняла, что помимо прекрасной актерской игры, надо владеть голосом свободно, легко, очень выразительно, с прекрасной дикцией. Что для этого нужна настоящая вокальная школа, к чему я всю жизнь стремилась и сама, и с моими учениками.
Кроме оперных спектаклей я посмотрела несколько балетов с участием очень знаменитых балерин.
Особенно мне запомнилась Нежинская в роли Жизели. Она не только блестяще танцевала, но и была великолепной драматической актрисой. Она станцевала настоящую трагедию этой девушки.
Неотразимое впечатление на меня произвела Уланова в роли Марии в "Бахчисарайском фонтане". Во всем ее облике была печаль, страдание. Она была очень трогательна. Никакой отработанной техники не чувствовалось. Даже в дуэте с Гиреем она была естественна и очень пластична, необычайно правдива. Недаром во время гастролей Большого театра в Париже она покорила эту мекку искусства. Ее назвали чуть ли не самой великой балериной.
Огромное впечатление произвела молодая восходящая звезда Майя Плисецкая в балете "Лебединое озеро". Это был настоящий лебедь! До чего же она была вдохновенна, изящна, прелестна и необыкновенно выразительна.
Вот это, пожалуй, самые сильные мои впечатления от Большого театра.
Пришла весна 1946 года, и я хорошо сдала экзамены благодаря моему милому концертмейстеру Антонине Арсеньевне Хачатуровой, которая меня очень любила. Мы хорошо подготовили программу. Начались каникулы. Я их проводила на разных дачах у родственников. Очень часто мы с Милой Кузнецовой, подружкой еще по Челябинску, ходили по паркам, в кино. Жила она возле метро "Сокольники", поэтому чаще всего мы ходили в Сокольнический парк.
Однажды, когда мы расположились на травке, разложили наши бутерброды, термос и приготовились завтракать, к нам подошла пожилая цыганка и обратилась ко мне:
- Накорми меня, я голодная, а я тебе погадаю.
Я не верила цыганским гаданиям и решила ее проверить:
- Хорошо, погадай. Сначала - что было, а затем, что будет.
Она поняла, что я ей не доверяю, присела рядом со мной. Взяла одну руку, потом взяла другую и очень внимательно смотрела:
- Ты на половину сирота - отца у тебя нет. Был у тебя и брат, но он тоже умер. Ты у матери одна.
Все это она рассказывала на каком-то специфическом цыганском жаргоне. Я ей говорю:
- Молодец! Все правильно отгадала. Получай, - и мы собрали все наши бутерброды и отдали ей, - Ну теперь продолжай!
- Ты не будешь жить в Москве, ты поменяешь жительство, - и продолжает рассматривать мои руки и смотрит пристально мне в глаза.
- А как дальше сложится моя жизнь?
- Жизнь у тебя будет очень сложная и очень трудная, особенно вначале после замужества. Будет у тебя много неприятностей, много трудностей. Будут и радости. Но спокойной жизни у тебя никогда не будет. Ты проживешь очень долго. У тебя будет один муж и один сын.
На этом она закончила. Мила попросила погадать и ей, но она ответила, что она подряд дважды не гадает, попрощалась с нами и ушла... Очевидно, это была гадалка, знающая свое дело. Все ее предсказания сбылись.
Жили они в четырех небольших комнатах, три из которых были проходными, кроме последней - спальни родителей. Все свободно размещались - отдельно Роза, отдельно мальчики, а Фаня жила в самой первой комнате, которая выходила в коридор. Вот там и мне поставили кровать и маленький столик. В комнатах были маленькие окна, поскольку это была пристройка к огромному двухэтажному старинному особняку.На втором этаже находилась аптека. Она и сейчас там находится. Я заглянула в свое окошко и увидела очень далеко верхушки башен Кремля и звезды. Квартира находилась в начале улицы Кропоткинской возле самого метро "Дворец Советов" (сейчас "Кропоткинская").
Сталин решил себя увековечить каким-то невероятно мощным сооружением, таким, которого нигде нет. Вот и был построен "Дворец Советов". Сначала был объявлен конкурс на лучший проект этого дворца. Как-то я увидела в одном из журналов победивший и утвержденный правительством проект. Это было грандиозное сооружение, постепенно сужающееся к верху с огромным количеством этажей - я их даже не посчитала, так много их было. А в конце узкой части стояла огромная фигура Ленина! Трудно было представить, как этот колосс выглядел в натуральную величину. Начали это строительство с того, что снесли большое количество домов возле метро, вырыли огромный и глубокий котлован под фундамент. Как-то неожиданно работы прекратились и строительство было отменено. Нашлись умные люди в руководстве. Вырытому котловану нашли применение - его зацементировали, обложили кафелем и устроили огромный бассейн, который был очень популярным у москвичей. Но он не всем был в радость.
Я прочла огромную статью, подписанную дирекцией Пушкинского музея и учеными, которые требовали закрыть бассейн. Влага от такого огромного количества воды постепенно проникала в почву. Поскольку музей Пушкина находился на довольно небольшом расстоянии, вода начала проникать в музейные подвалы, начала появляться сырость. А это совершенно недопустимо для хранения тех шедевров, произведений искусства, картин, которые находились в музее. Не знаю, как вышло из этой ситуации руководство Москвы. Словом, Дворца Советов не было, и поменяли название станции метро на "Кропоткинскую".
На следующий день после моего приезда мы с Женей направились в Универмаг, в первую очередь в обувной отдел. Купили мне туфли и босоножки, а мои старые до такой степени пришли в негодность, что мы их тут же, в Универмаге, выбросили в мусорную корзину! Затем были куплены два нарядных летних платья и всякие мелочи. Радости моей не было границ. Я всегда знала, что Женя сделает для меня все, что сможет, чтоб я была счастлива! Она радовалась вместе со мной.
Деваться мне некуда, надо учиться. Мне написали направление, с которым я пошла в музыкальное училище, принять меня должны были без всякого экзамена. Пришла домой расстроенная. Мы посидели с Женечкой, она меня успокоила:
- Ничего, будешь дальше учиться.
А потом мы с ней пришли к выводу, что, собственно говоря, я училась-то один год и немного в Челябинске - это те самые первый и второй курс училища. Так мне еще не хватает двух лет - в консерваторию, чтобы поступить надо окончить 4 курса училища. Так что все правильно. Мы успокоились.
1-го сентября к началу учебного года я, одетая нарядно, в новом костюмчике, пришла в музыкальное училище, которое находилось недалеко от консерватории, от улицы Герцена, в районе Арбата, в Мерзляковском переулке. Я предъявила направление, которое было подписано заведующим кафедрой. Обо мне уже знали в учебной части и меня определили в класс Балановской Леониды Николаевны. Меня к ней в класс отвела заведующая учебной частью и объявила, что у меня есть рекомендация комиссии из консерватории, которая рекомендовала мне учиться в училище. Балановская обратилась ко мне:
- У вас ноты есть?
У меня были с собой ноты.
- Тогда спойте мне. Я тоже хочу с вами познакомиться.
Я ей спела всю программу, которую пела в консерватории. Она осталась довольна моим пением:
- Голос у вас есть. Будем работать! А пока сидите в классе и слушайте мои занятия.
Так я познакомилась с моей новой учительницей. Это была пожилая женщина с огромной копной седых волос, холеная и с барскими манерами. Глядя на ее лицо, я представила, что она была невероятно красива в молодости.
Пела она в Большом театре партии драматического сопрано и была женой главного дирижера, фамилия которого Сук (очень известный в то время). Впоследствии они расстались, он эмигрировал в Америку и был дирижером Метрополитен опера в Нью-Йорке. Я добросовестно сидела на всех ее уроках, слушала всех ее учениц. Там были и колоратурные сопрано, и меццо-сопрано, и более крепкие сопрано. Только девушки.
Я старалась вникнуть в принцип ее школы, какие приемы она могла мне предложить. Но ни на своих уроках, ни на уроках других студенток я так ничего и не поняла ни о резонаторах, ни о дыхании - ни о чем, что помогло бы мне избавиться от недостатков или развить свой голос. Студентка пела произведение от начала до конца, ее почти не останавливали. Потом делалось пару замечаний и:
- Продолжайте дальше работать. Ты уже немножко лучше стала петь!
Я попыталась задать ей пару вопросов, но поняла, что это бессмысленно! Ничего вразумительного я не получала в ответ. Она могла сидеть вальяжно в широком кресле, рассматривать свои совершенно изумительные кольца и после того, как я заканчивала петь она говорила:
- Ты знаешь, я очень люблю это произведение! Спой мне на "бис"!
И я пела ей на "бис".
А однажды она сделала такой эксперимент. Собрала весь класс - всех девочек со всех курсов и с различными голосами, начиная от колоратуры и до низкого сопрано, (правда, меццо-сопрано не участвовали). Мы все должны были вместе, в унисон петь один и тот же кусочек. Она говорила:
- Слушайте друг друга! У кого неважно с верхами - слушайте колоратур и подражайте им!
Не понятно, как ей пришло на ум выбрать именно это произведение, такое сложное и требующее умения в пении. Когда мы все запели, это было чудовищное звучание. Дослушав наше пение до конца, она, очевидно, поняла, что совершила ошибку. Больше таких экспериментов она не устраивала.
Я продолжала учиться, но чем дальше, тем больше мои занятия приносили мне разочарование. Я как-будто топталась на одном месте, меня это очень огорчало. Кое что начало меняться, когда концертмейстер нашего класса начала уделять мне больше внимания.
Это была солидная женщина среднего возраста. Ее фамилия была Хачатурова. Она была женой родного брата Арама Ильича Хачатуряна, очень известного композитора. Как-то странно, что оба брата имели разные фамилии. Один Хачатурян, другой Хачатуров Левон Ильич. Его жена была великолепным музыкантом и прекрасно разбиралась в вокале. Ко мне она особенно внимательно прислушивалась, понимала все мои муки и решила мне помочь. Начала назначать мне занятия у себя дома. Так что я помимо училища в свободное время приходила к ней. Занималась фактически ежедневно! Она очень тщательно проходила со мной все произведения, которые назначала Леонида Николаевна и еще предлагала другие произведения, которые были мне полезны и интересны. Приносили мы произведения Леониде Николаевне, та прослушивала и говорила:
- Продолжайте дальше. Это неплохо!
И мы продолжали.
Таким образом, я с ней научилась быть и музыкальной, и выразительной, и очень правильно понимала произведение. Она была моим настоящим педагогом. У нее дома я познакомилась с Арамом Хачатуряном. Он пришел по какому-то делу, и они беседовали в другой комнате. Потом он подошел ко мне и говорит:
- Вы очень хорошенькая девушка! Я хочу за вами поухаживать!
Хачатурова его резко одернула и сказала:
- Эта девочка не для тебя, успокойся!
Мы посмеялись и все.
Я очень неплохо начала успевать. В конце первого полугодия сдала экзамен на 5.
В конце осени приехал из Челябинска старший сын Жени Игорь. Он решил весной поступать в высшее мореходное училище в Одессе на инженерное отделение. Я помогала ему готовиться по математике и по русскому языку. Миша, будучи ведущим инженером, над нами посмеивался:
- Чему эта певица тебя может научить?
- А вот научу! Увидите.
Он не верил. А Игорь прекрасно сдал экзамены, поступил и окончил мореходное училище, а в последствии работал на очень ответственной должности - был главным регистром Мурманского порта!
Я с радостью занималась с ним математикой, учила его по системе моей Морозовой, это оказалась прекрасная система. Однажды я заболела ангиной и меня уложили с высокой температурой. Пролежала я весь день, страшно хотелось почитать что-нибудь, но не нашла. Вечером, когда пришел Миша домой с работы, я ему говорю:
- Миша! Как вам не стыдно! У вас в доме нет ни одной книжки художественной литературы! Буквально нечего прочитать.
- А зачем? То, что мне захочется почитать, я возьму в библиотеке, прочитаю и обратно верну! Зачем мне лишнее место занимать в квартире и пыль собирать?
- Ничего себе логика! Зато у вас пыль собирают целая куча справочников, технической литературы.
- Но это мне нужно, чтоб было под рукой. Ну не переживай, что-
то придумаем для тебя.
На следующее утро, уходя на работу, он приносит мне книжку Перельмана "Занимательная арифметика":
- Посмотрим, что ты за математик! Я тут отметил самые трудные задачки и если ты хоть несколько из них решишь, я поверю, что ты что-то знаешь.
У меня было замечательное занятие! Целый день до самого вечера я решала задачи. Некоторые были достаточно трудные. К вечеру я решила абсолютно все задачи, которые он мне отметил. Когда он пришел, я ему говорю:
- Миша, получайте! Ваше задание выполнено!
- Ну и ну! Теперь я могу поверить, что ты чему-то можешь научить. Знаешь, я сам не все эти задачи решил. Ты молодец!
Припомнился мне еще один случай. Забегу далеко в перед. Я уже была солисткой филармонии и довольно известной певицей. Меня избрали депутатом Печерского районного совета депутатов трудящихся. Шла сессия райсовета. Какой-то из руководителей очень долго и нудно делал доклад. Слушать его было совершенно невозможно, вникать в смысл его речи не имело смысла. Сзади меня сидели два или три человека с завода "Арсенал" и о чем-то спорили, решали какую-то головоломку. Я прислушалась, мне было страшно интересно - а вдруг я решу то, что они не могут решить! Я попросила их:
- Покажите мне, пожалуйста, что вы там решаете.
Они посмотрели на меня удивленно, но передали мне журнал. Это был технический журнал, в конце которого была задача. Нарисованы всякие фигурки - круг, квадрат, треугольник и более сложной конфигурации фигуры. Нужно было вычертить пробку, чтоб спокойно входила в каждую из конфигураций. Я опросила листок бумаги и стала вычерчивать, как пространственно это должно выглядеть, Крутила по разному и вдруг у меня получилось! Я нарисовала им эту пробку в трех проекциях и передала назад этот журнал. Они смотрели, разбирали и я слышу сзади:
- Она ведь права, она ведь решила!
Я представляю их удивление, ведь они меня прекрасно знали и слушали неоднократно в концертах. Когда мы стояли в очереди за пальто, они меня все время расспрашивали:
- Вы имеете техническое образование?
- Нет, не имею образования, прсто немного училась.
Позже они шутили, что могли бы пригласить меня в свой отдел изобретений, потому что им нужны хорошо думающие люди:
- Но лучше пойте! У вас это хорошо получается. Мы вас всегда с удовольствием слушаем.
Продолжу свой рассказ. Приехал Игорь и стало уже 8 человек в этой семье. Тесновато для такой маленькой квартирки. Женя сняла для меня маленькую комнатушку в очень старом доме, во дворе центрального телеграфа на улице Горького за очень небольшую плату. Была договоренность, что Женя будет отоваривать продуктовые карточки этой семьи самым лучшим образом. Их это устраивало. Мне очень нравилась такая вольготная, раскованная жизнь и чувство раскованности. Женя меня снабжала всем, что необходимо для хорошего питания. В училище мне было очень легко добираться пешком. И к ним совсем недалеко. У них я бывала очень часто. Я была очень довольна своей жизнью. Частенько я бывала и у Жени на работе. Она работала на площади Дзержинского. Дом стоял сразу за метро "Дзержинская", окнами в переулок. Это была база 207 снабжения Кремля. Как-то, придя к ней на работу, я встретила ее в коридоре. Она говорит:
- Хочешь видеть живого классика?
- Конечно, хочу!
- Тогда походи по коридору. Сейчас поднимается ко мне по лестнице Алексей Толстой с женой. Они обязательно побывают у меня в кабинете. Ты, как будто ничего не зная, зайдешь. Я тебя познакомлю.
Я дождалась, пока они зайдут в кабинет и начнут разговаривать. Как будто совершенно неожиданно, ничего не зная, захожу в кабинет. Женя поворачивается ко мне:
- Молодец, что пришла! Ты мне будешь нужна. Это моя племянница!
Он слегка наклонил голову:
- Очень приятно!
Рядом с ним стояла женщина, его жена, на которую я совершенно не обратила внимания, даже не запомнила, как она выглядела. Но его я рассмотрела очень хорошо! Это был величественный, барственный пожилой человек с крупными чертами лица и довольно жиденькими волосами. Шляпу он держал в руке. Я извинилась, что помешала и быстро вышла в коридор. Когда же они ушли, Женя меня спрашивает:
- Как тебе Алексей Толстой? Ты же наверняка читала его знаменитые книги.
- Естественно! И с огромным удовольствием! Особенно его трилогию. Это настоящий классик - и внешне он настоящий русский барин. Спасибо тебе, что устроила эту встречу. Она мне запомнится очень надолго!
А теперь расскажу вам о необычайном, почти неправдоподобном происшествии в моей жизни.
Вместе со мной училась девушка, мама которой работала в хоре Большого театра. Поскольку хор всегда знал, что делается в театре, она мне рассказывала обо всех событиях. Мы дружили с ней. Однажды она мне рассказывает:
- Ты знаешь, сейчас люди искусства очень плохо живут. Не будем говорить о хоре - это естественно. Но наши знаменитые народные, любимые актеры, певцы и танцоры тоже очень плохо живут. У них есть какая-то зарплата, не очень большая, и продуктовые карточки. Приходится им довольно трудно, особенно тем, у кого есть семьи. А с питанием, ты сама знаешь, сейчас довольно туго!
Я все это рассказала Жене, она очень удивилась и говорит:
- Ты знаешь, я смогу им помочь. У меня на днях будет встреча в Совете Министров по поводу снабжения. Если представится случай, я все это им расскажу.
Через несколько дней, когда я пришла к Жене на работу, она очень радостно меня встретила и говорит:
- Я кажется им помогла, всем нашим ведущим актерам. Я рассказала примерно в такой редакции. Вы очень любите театры? Вы любите ходить на спектакли? Все сказали - да, да, да! А каких вы любите актеров? Начали перечислять. А вы знаете, что они очень тяжко живут? Они даже не питаются как следует! Все были удивлены. "Надо что-то предпринять!" Ну, вот и предпринимайте! И тут же они решили, что три театра будут снабжаться особенно - МХАТ, Малый театр и Большой театр! Конечно, это касается в основном ведущих актеров. Но и остальным достанется тоже. Было решено: специальные пайки для ведущих актеров, специальные магазины, где они смогут отоваривать свои продовольственные карточки в самом лучшем виде, и повышение зарплаты!
Женя была в восторге:
- Они уже решили, ты понимаешь?!
Прошло какое-то время, и это постановление начало действовать. Случайно всплыло, кто был автором всего этого. Пришла целая делегация от трех ведущих театров к Жене с благодарностью.
- Евгения Дмитриевна! Вы сделали для нас огромное дело! Мы
теперь будем жить по-человечески! Что вы хотите? Какой вам сделать подарок?
- Мне не нужно никаких подарков!
- Ходите в наши театры!
Женя смеется и говорит, что у нее огромная семья и нет времени ходить в театры, да и на работе часто задерживается почти до ночи:
- Но одна просьба у меня есть. Моя племянница учится петь и очень хочет бывать в Большом театре, слушать наших лучших певцов, но возможности нет. Сделайте так, чтоб она могла посещать ваш театр!
- Сделаем с удовольствием, никакого труда не стоит.
Записали мою фамилию и сказали, что в ближайшее время ей принесут постоянный пропуск для меня! Счастью моему не было границ, когда я получила этот постоянный пропуск в Большой театр на две персоны! Осуществилась моя мечта! Ведь я ни разу не была в оперном театре, а тут еще Большой театр. Вот такой подарок мне сделала Женя. Но меня она предупредила, что театр этот режимный, что его посещает правительство, не всегда меня могут пустить:
- И вместе с тем у тебя будет полная возможность посетить все
спектакли. Но я тебя предупреждаю - об этом не надо сильно распространяться. Пойдет молва, что получила пропуск таким образом... Мне это не нужно. Твои подружки не должны об этом знать. И в училище никому ни слова!
Я дала ей клятву, что буду держать язык за зубами, а по дороге домой я увидела афишу с расписанием спектаклей Большого театра на месяц. Я решила, что первый спектакль, который послушаю, будет "Евгений Онегин" Чайковского. Кстати, он через несколько дней!
И вот я в театре! С трепетом и восторгом хожу по прекрасным фойе, которые освещены великолепными люстрами. Это дворец, а не театр! Больше всего меня поразил, конечно, спектакль. Мои места были в первом ряду ложи-бенуар, кажется третье от сцены. Это были прекрасные места! Мне ничего не мешало, передо мной открывалась вся сцена и можно было разобрать все до мельчайших подробностей.
После прекрасно сыгранной увертюры занавес открывается. Я вижу вход в дом, полянку, маленький костер, на нем стоит на треноге таз, в котором варится варенье. Рядом сидит в кресле Ларина, на табуреточке - Няня, которая помешивает варенье. Женщина, сидящая рядом, повернулась ко мне и тихонько проговорила:
- Вы знаете, я как будто чувствую запах малинового варенья! До того все естественно.
Издали раздавалось пение Ольги и Татьяны, их знаменитый дуэт "Слыхали ль вы...". Огонь как-то быстро погас и по знаку Няни две сенные девушки быстро все убрали. Ларина, слушая пение дочерей, вспоминала свою молодость вместе с Няней. Наконец пение окончилось, и мы увидели на сцене Ольгу и Татьяну, которые подошли к матери. Это были прелестные молодые девушки, одетые и причесанные по моде тех времен, в легких летних платьицах. Где-то издали зазвучал хор, звуки пения постепенно приближались, и на сцену вышла большая группа крестьян, возвращавшихся с работы. Они пришли немного развлечь барыню и немного потанцевали. Попрощавшись, они быстро удалились. На сцену взволнованно вышла Няня и объявила: "Приехал Ленский-барин, с ним господин Онегин!" И вот на сцену вышли два молодых помещика-аристократа. Они поздоровались. Ленский, как свой человек в семье, представил своего друга Онегина. Ларина представила ему своих дочерей.
Глядя на Ленского, мне припомнился Пушкин, который так его описал:
Слегка восторженная речь
И кудри черные до плеч.
Таков он и был! Что касается Онегина, это был высокий, статный молодой человек, остриженный по последней моде с мягким и очень обаятельным лицом. В нем чувствовался какой-то столичный лоск. Он был элегантен и красив.
Ларина ушла хлопотать по дому, а Онегин подошел к Татьяне и они прохаживались по аллее, разговаривая. Тут же прибежали из сада Ленский и Ольга. Стоя недалеко от дома, он держал ее за руки и объяснялся ей в горячей любви. Потом вышла Ларина на крыльцо, и пригласил все в дом "попотчевать, чем Бог послал". На этом закончился первый акт.
Я потому так подробно описываю первый акт, что это было мое первое впечатление об опере! Все было прекрасно - и голоса, и игра актеров, декорации, и музыка Чайковского! Большего удовольствия для себя я не могла предполагать. Весь антракт я сидела под огромным впечатлением.
Дальше была сцена письма в прелестной спальне Татьяны и разговор с Няней. Все было спето необычайно выразительно, таким прелестным, теплым голосом, который необычайно подходил для образа Татьяны. Татьяна очень трогательно выслушала проповедь Онегина - роскошного, шикарного и холодного.
Дальше Ларинский бал, именины Татьяны, куда съехались гости из близлежащих поместий. Танцевали, Трике прочел свое поздравление Татьяне с французским акцентом. Онегин пригласил Ольгу, и они великолепно протанцевали. Ссора. Ревность Ленского и он вызывает Онегина на дуэль. Дальше - сцена дуэли. На сцене абсолютно натуральная зима, даже как будто чувствуется мороз. Сидит Ленский на каком-то выступе и поет свою замечательную арию "Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни..." Так выразительно, так красиво, таким тембром и так проникновенно, что, когда он закончил петь, зал взорвался и очень долго аплодировал ему! Как пишет Пушкин: «Несчастной жертвой Ленский пал».
Дальше четвертый акт. Совершенно блистательный Греминский бал. Огромный зал, ярко освещенный люстрами. Великолепно одетые гости. Появляется блестящий генерал Гремин, ведя под руку молодую красавицу-жену, в которой Онегин узнает Татьяну. И он внезапно пылко в нее влюбляется. Здесь же, на балу, произошла встреча двух старых знакомых, которые давно не виделись. В дружеской беседе Гремин рассказал Онегину, что уже женат около двух лет и как он безумно любит свою жену. Это знаменитая ария Гремина "Любви все возрасты покорны".
Дальше - заключительная сцена. Огромная гостиная с огромными окнами, через которые проникает тусклый свет и очертания зимнего Петербурга. Гостиная мягко освещена. В кресле сидит Татьяна и держит письмо Онегина. Вбегает Онегин, становится перед ней на колени. Она поднимает голову и тихо произносит: "Довольно. Встаньте. Я должна вам объяснится откровенно..." И идет откровенный разговор между ними. Они любят друг друга, но - безнадежно. Как Онегин не просит ее сжалиться над ним, она отвечает: "Моя судьба уж решена и безвозвратно..." Она направляется в сторону выхода и, повернувшись к нему, прощается: "Навек прощай!" Несчастный, потрясенный Онегин восклицает: "Позор! О жалкий жребий мой!" На этом спектакль заканчивается. Занавес закрывается.
Зал буквально взорвался - аплодисменты, крики "браво"! Успех был огромный. Особенно аплодировали, когда выходили на сцену Онегин и Татьяна, особенно полюбившиеся публике. Меня тоже переполнял восторг от всего увиденного и услышанного. Несколько позже я вспоминала каждую сцену, каждую реплику. Хорошо помня пушкинского "Евгения Онегина" и многое зная на память, я каждый раз ловила себя на том, что все точно, как у Пушкина! Почти не менялся текст. И что особенно было приятно - что актеры так прекрасно произносили этот пушкинский текст, была роскошная дикция, что ни одного слова, ни одной буквочки не пропало! И я наслаждалась не только музыкой, но и поэзией, которая звучала в каждом образе оперы!
Надо заметить, что в то время в Большом театре была особая установка. Дирижеры и режиссеры очень следили за четкостью дикции. Это было очень приятно. Какой бы спектакль ни слушал - все понятно!
Через некоторое время я решила еще раз пойти послушать "Евгения Онегина" с другим составом исполнителей. Я с таким же удовольствием прослушала, но такого восторга, с которым я прослушала первый спектакль, уже не повторилось.
Очень много различных спектаклей мне удалось послушать в Большом театре. И везде был высокий профессионализм и прекрасное исполнение. Некоторые мне особенно запомнились.
Во-первых, "Борис Годунов" Мусоргского, где пели два брата, блестящих баса - Григорий и Александр Пироговы. Оба высокие и статные - настоящие русские богатыри и великолепные актеры! Партию Бориса исполнял Александр Пирогов. С царственной осанкой, необычайно выразительным лицом. Он создал трагический образ царя, начиная от коронации и оканчикая его смертью и прощанием с сыном.
Мне особенно врезалась в память одна небольшая картина из оперы. На площади возле собора собралась большая толпа народа. Вечерело, люди были не очень сильно освещены. Появляется Юродивый в светлой рубахе. Он плачет, что мальчики забрали у него монетку и очень жалостно причитает. Кстати, Юродивого пел Козловский. Совершенно гениально. Даже вошел в историю театра, как непревзойденный Юродивый. Появляется из собора Борис вместе с сопровождающими его боярами. Он слышит, как плачет Юродивый и обращается к нему: "О чем ты плачешь?" Тот ему отвечает, что мальчики забрали у него монетку. "Вели-ка их зарезать так, как зарезал маленького царевича!" Страшным гневом вспыхнуло лицо Бориса, глаза сверкнули. Бояре хотели схватить Юродивого, но он запретил это: "Не надо трогать блаженного". Повернулся и под вопли толпы, которая требовала "Хлеба!", согнувшись, скорбно ушел... Партию Пимена исполнял Григорий Пирогов. Очень проникновенно создал образ монаха, старца. Особенно ярко актерское дарование проявилось в последнем акте, там где он рассказывает Борису об убиенном младенце.
К слову о Григории Пирогове. Мне вспомнилась постановка "Князя Игоря" Бородина, где меня поразили два исполнителя. Один из них Григорий Пирогов, исполнявший партию Князя Галицкого, которую он не только прекрасно спел, но и великолепно сыграл. Вот что я вспомнила.
Большая площадь перед царскими хоромами, на которой сидят за столами стрельцы, пьянствуют. Огромная лестница, по которой спускается, пошатываясь, пьяный Галицкий. Волосы растрепаны, рубашка расстегнута и на шее - большой золотой крест. Кое-как держится на плечах кафтан. Он веселый, руками размахивает, стрельцы его приветствуют. Выходит он на середину площади и поет знаменитую арию "Грешно таить, я скуки не люблю". Легко и непринужденно создавал он образ князя-гуляки. Особенно это чувствовалось во второй картине, там, где он беседует с Ярославной. Сколько там красок! Как он ярок! Так, что мне не запомнилось, какая была Ярославна. Настолько он был восхитителен!
Вторая роль, которая запомнилась мне в опере "Князь Игорь" - это Кончак. Эту партию исполнял знаменитейший в то время бас - Максим Дормидонтович Михайлов. На сцене - пустынная местность, слева несколько камней на одном из которых сидит Князь Игорь. Он очень хорошо и проникновенно исполнил свою арию "Ни сна, ни отдыха измученной душе". Тут появляется Кончак - небольшого роста, довольно приземистый и плотный, а в гриме - натуральны хан! Он обращается к Князю: "Здорово, Князь!" и поет свою знаменитую арию. Но как он ее поет! Огромный чистый голос, особо подчеркнутая дикция и каждое слово очень выразительно. В голосе и в тембре звучат особые восточные краски. Хитрый и умный Кончак понимает, что перед ним князь могущественного государства, и он разыгрывает перед ним доброго хозяина, хотя не забывает напомнить, как он могущественен, что "все боятся его, все трепещет кругом" и при этом льстиво предлагает ему все прелести жизни в Орде в качестве пленника. Не одна я слушала с восторгом его пение. Как только он кончил петь свою арию, зал взорвался аплодисментами.
Жаль, что в то время не было в репертуаре театра оперы Глинки "Иван Сусанин". Рассказывают, что он был непревзойденным Сусаниным.
И все же, в то время самым популярным и любим певцом Большого театра был Лемешев. И можно понять его поклонников, скорее поклонниц, которые так пылко реагировали на его пение. У него был очень теплый, яркий и задушевный голос, а его внешность вполне соответствовала его голосу. Он был естественен, прост, искренен и очень обаятелен внешне. Прямо "тенор-душка"! Он был прелестный, нежный и трогательный Ленский. Так трогательно он пел свою арию перед дуэлью, что очень жаль было его. Особенно интересно он сыграл роль Левко в "Майской ночи" Римского-Корсакова. Там он и лиричный, и влюбленный, и веселый, озорной балагур, который вместе со своими друзьями парубками дразнит Голову. Это был очень веселый и яркий спектакль, великолепно сыгранный и спетый всеми участниками спектакля.
Очень яркое впечатление у меня оставила опера "Садко", которая была поставлена очень роскошно, что называется, не жалея денег. Партию Садко исполнял крепкий, почти драматический тенор Нелип - высокий, стройный с великолепно поставленным голосом, ровно звучащим, со свободными верхними нотами. Он не только моряк, плавающий на корабле в различные страны, но и певец-гусляр, пение которого доставляет большую радость людям. Опера состоит из большого количества картин, каждая из которых была ярко и красочно оформлена.
В начале - собрание мореходов, они спорят перед поездкой в дальние страны. Затем - берег Ильмень-озера, куда пришел Садко. Далее - в светлице сидит Любава, молодая жена Садко, и плачет, что Садко уехал в далекие края и разлюбил ее.
Но особенно меня поразили две картины. Царь морской требует у мореходов выкуп. Иначе они не смогут плыть по морю. Устраивает им бурю на море. Открывается занавес и мы видим натуральное бушующее море, с большими волнами! Причем самая последняя - самая высокая, почти захлестывает в оркестровую яму, с пеной! Это было настолько естественно, настолько натурально, что прямо дух захватило! Буря бушует все время, пока оркестр играет свою симфоническую картину "Буря на море". Но Морской царь требует не только выкуп, но и жертву. Жребий падает на Садко, и он погружается в морскую пучину. Открывается занавес и мы видим кусок морского дна, все это выглядит, как огромный аквариум. Какя-то тонкая сетка или тонкая ткань натянута впереди на всю сцену, но ее совершенно не видно. И создается полная иллюзия воды, причем даже какя-то рябь пробегает и рыбки плавают разных размеров - крупные причудливой формы и мелкие косячки рыб быстренько проплывают через всю сцену! Сверкают драгоценные камни, свечки, огоньки... Танцуют 12 дочек Морского царя! Полная иллюзия Морского дна и воды.
В следующей картине Садко спит, убаюканный пением и колыбельной царевны-Волховы, на берегу Ильмень-озера, его выбросила морская волна. В конце пения Волхова превращается в широкую речку, там появляется на берегу Любава, которая бросается к мужу и все заканчивается благополучно.
Великолепна последняя картина. На большой площади собрался народ возле пристани на берегу реки. Идет торг на ярмарке. Три заморских гостя рассказывают о своих заморских землях. Это Варяжский Гость из северных стран, Индийский гость восточный и Веденецкий гость - итальянский гость. Они все поют свои арии великолепно. Индийского гостя поет Козловский, а Варяжского поет Эйзен, прекрасный бас. Каждый из них для своего рассказа поднимался на несколько ступенек лестницы, ведущей в терем. Потом к пристани подходит огромный корабль из дальних стран. Радостно встречала толпа всех выходивших на берег моряков!
Опера имела большой успех. Не меньший успех имели и художники-декораторы. После открытия занавеса все время раздавались аплодисменты. Особенно громко и долго аплодировали бушующему морю, подводному царству и очень яркому и красочному финалу.
Оперу "Кармен" я прослушала дважды в исполнении двух очень популярных в то время меццо-сопрано - Давыдовой и Максаковой. Ярко и убедительно они исполнили свои партии вокально и актерски. Были они абсолютно разными. Каждая по-своему трактовала этот образ и исполняла. Давыдова, в жизни очень красивая женщина, в роли Кармен была просто ослепительной. Бесшабашная, темпераментная. Играла разнузданную, своевольную и капризную женщину. С первых же нот, с первого появления на сцене она завоевывала симпатии публики. Она была актрисой от Бога. Правда, несколько привыкнув к красивому, стройному пению, несмотря на свою молодость и неопытность, я находила в ее пении кое-какие дефекты. Иногда у нее слишком вибрировал голос, верхние ноты были несколько форсированы, возможно, в других ролях это сильнее ощущалось, а в партии Кармен это не имело большого значения. Я с удовольствием слушала эту оперу.
Максакова в роли Кармен была несколько другая. Он не имела такого блестящего и яркого звука, она была вокально более скромна и более аккуратна. Ее Кармен тоже была очень убедительна. Изящная, пластичная, с тонкой талией, с черным завитком на лбу, она прекрасно двигалась по сцене. Каждая мизансцена была отработана безукоризненно. Ничто не мешало ярко и темпераментно ей петь партию и глубоко чувствовать образ, в котором за яркостью и бесшабашностью кроется элемент трагизма. Последний акт она спела просто блестяще. Опера имела огромный успех.
В дальнейшем, сравнивая этих двух исполнительниц, я пришла к выводу, что они обе яркие и интересные. Как сказать - какой из них я отдала бы предпочтение?!
Опера-сказка "Снегурочка", в основном, поражала своим оформлением. На сцене были такие зимние пейзажи, что казалось, будто оттуда идет холод. Что касается певцов, то мне особенно запомнился Козловский, который великолепно пел царя Берендея. Его голос - чистый и ровный - очень подходил для этой партии. Прелестна была и Снегурочка – изящная певица с прелестным серебристым голосом. Но, в общем, мне опера показалась слишком длинной, очень медленно развивался сюжет оперы. Я помню, что слушала ее только ради интереса, а под конец даже устала.
Как-то раз я пошла слушать оперу "Пиковая дама" Чайковского. Рядом с контролером, проверяющим билеты, стоял человек в штатском. Он посмотрел на меня внимательно. На него никакого впечатления не произвело то, что я имею право по собственному пропуску проходить в театр. Он потребовал у меня удостоверение личности. Но я сказала, что у меня нет ничего с собой, я же просто шла в театр. Он сказал, что меня не пропустит. Я повернулась и ушла домой. Мне стало ясно, что на этот спектакль должен прийти Сталин. Известно было, что это его любимый спектакль.
Следующий раз я все-таки опала на "Пиковую даму". Эта опера произвела на меня огромное впечатление.
Перед нами во всех картинах был старый и прекрасный Петербург - начиная от Зимнего сада со знаменитой кованой решеткой и заканчивая кончая убранством всех помещений – богатых, добротных, роскошных. Великолепна была Канавка, в которую бросилась Лиза. Это было как со старинной гравюры. Оформление было божественно красиво. Кроме того, в этой опере все голоса были огромные, драматические. Словом, все производило очень роскошное, солидное впечатление. Вся драма разворачивалась ярко, глубоко и правдиво. Гениальная музыка Чайковского и великолепное пение доставляли не только огромное удовольствие, но и глубокое душевное волнение. Волнение сопереживания с тем, что творится на сцене. Я с трепетом душевным прослушала весь спектакль, как будто на несколько часов перенеслась в другой прекрасный мир, в другое время.
Как-то мне захотелось послушать в Большом театре оперу "Вильгельм Телль" Россини, о которой я не имела никакого представления. Возле театра подошел ко мне очень приятный юноша примерно моих лет и спросил у меня лишний билет. Я ему отвечаю, что лишнего билета у меня нет. Тогда он обращается ко мне почти со слезами:
- Вы понимаете, я специально сделал себе командировку в Москву, чтоб побывать в Большом театре! Это давнишняя моя мечта. В кассе билеты не продают, и сколько я ни спрашиваю - ни у кого нет второго билета, чтоб продать его мне. Мне стало его жаль, и я говорю:
- Пойдемте! Побываете в Большом театре!
И по моему пропуску мы проходим в театр. Он совершенно ошарашен:
- Как вам это удалось?
- Это моя тайна!
До начала спектакля мы с ним походили по фойе, он все восторгался и был совершенно счастлив! Затем мы сели на мои места, это тоже ввело его в восторг - так близко от сцены! Во втором антракте он сказал, что пойдет дальше разглядывать театр и явился с коробкой шоколадных конфет, которую мне торжественно вручил с благодарностью. После спектакля он сказал, что получил огромное удовольствие и счастлив, что его мечта наконец осуществилась. Мне было очень приятно, что я доставила ему такую радость.
Самой мне не очень понравился спектакль. Я не разобралась в либретто, в сущности происходящего на сцене. Но очень большое впечатление у меня было от Матильды, которую исполняла Шпиллер, обладавшая необычайным глубинным тембром голоса.
В общем, я послушала большое количество опер и певцов. Для меня как для будущей певицы это было огромной радостью и настоящей школой. Я поняла, что помимо прекрасной актерской игры, надо владеть голосом свободно, легко, очень выразительно, с прекрасной дикцией. Что для этого нужна настоящая вокальная школа, к чему я всю жизнь стремилась и сама, и с моими учениками.
Кроме оперных спектаклей я посмотрела несколько балетов с участием очень знаменитых балерин.
Особенно мне запомнилась Нежинская в роли Жизели. Она не только блестяще танцевала, но и была великолепной драматической актрисой. Она станцевала настоящую трагедию этой девушки.
Неотразимое впечатление на меня произвела Уланова в роли Марии в "Бахчисарайском фонтане". Во всем ее облике была печаль, страдание. Она была очень трогательна. Никакой отработанной техники не чувствовалось. Даже в дуэте с Гиреем она была естественна и очень пластична, необычайно правдива. Недаром во время гастролей Большого театра в Париже она покорила эту мекку искусства. Ее назвали чуть ли не самой великой балериной.
Огромное впечатление произвела молодая восходящая звезда Майя Плисецкая в балете "Лебединое озеро". Это был настоящий лебедь! До чего же она была вдохновенна, изящна, прелестна и необыкновенно выразительна.
Вот это, пожалуй, самые сильные мои впечатления от Большого театра.
Пришла весна 1946 года, и я хорошо сдала экзамены благодаря моему милому концертмейстеру Антонине Арсеньевне Хачатуровой, которая меня очень любила. Мы хорошо подготовили программу. Начались каникулы. Я их проводила на разных дачах у родственников. Очень часто мы с Милой Кузнецовой, подружкой еще по Челябинску, ходили по паркам, в кино. Жила она возле метро "Сокольники", поэтому чаще всего мы ходили в Сокольнический парк.
Однажды, когда мы расположились на травке, разложили наши бутерброды, термос и приготовились завтракать, к нам подошла пожилая цыганка и обратилась ко мне:
- Накорми меня, я голодная, а я тебе погадаю.
Я не верила цыганским гаданиям и решила ее проверить:
- Хорошо, погадай. Сначала - что было, а затем, что будет.
Она поняла, что я ей не доверяю, присела рядом со мной. Взяла одну руку, потом взяла другую и очень внимательно смотрела:
- Ты на половину сирота - отца у тебя нет. Был у тебя и брат, но он тоже умер. Ты у матери одна.
Все это она рассказывала на каком-то специфическом цыганском жаргоне. Я ей говорю:
- Молодец! Все правильно отгадала. Получай, - и мы собрали все наши бутерброды и отдали ей, - Ну теперь продолжай!
- Ты не будешь жить в Москве, ты поменяешь жительство, - и продолжает рассматривать мои руки и смотрит пристально мне в глаза.
- А как дальше сложится моя жизнь?
- Жизнь у тебя будет очень сложная и очень трудная, особенно вначале после замужества. Будет у тебя много неприятностей, много трудностей. Будут и радости. Но спокойной жизни у тебя никогда не будет. Ты проживешь очень долго. У тебя будет один муж и один сын.
На этом она закончила. Мила попросила погадать и ей, но она ответила, что она подряд дважды не гадает, попрощалась с нами и ушла... Очевидно, это была гадалка, знающая свое дело. Все ее предсказания сбылись.
>> Содержание